О фонде / СМИ

Валерий Анашвили: «Иллюзия начала девяностых себя не оправдала»

«НГ». — № 168 (2722). — 15 августа 2002 г.

«Логос» и его культурная экономика

Валерий Анашвили — издатель со стажем. В 1991 году он был одним из основателей издательства «Логос» и одноименного философского журнала — пожалуй, самого популярного периодического гуманитарного издания постперестроечного периода. В 1997 году Анашвили, расставшись со своими бывшими коллегами по «Логосу», создал издательство «Дом интеллектуальной книги«, хотя кресло главного редактора журнала оставил за собой. Но вот теперь амплуа Валерия Анашвили поменялось: в настоящее время он является директором издательских программ частного фонда научных исследований «Прагматика культуры».

— Вы продолжаете возглавлять «Дом интеллектуальной книги»?

— Издательство «Дом интеллектуальной книги» постепенно сворачивает свою деятельность. Я немножко устал от философской литературы. Все-таки это продолжалось почти десять лет. И в данный момент я представляю издательский отдел фонда «Прагматика культуры».

— И этот отдел будет издавать нефилософскую литературы? Вы же говорите, что устали от нее…

— Это будет шире чем философская литература — гуманитарные и экономические дисциплины, изучающие рынки культуры.

— И все-таки вы издавали интеллектуальную литературу на протяжении десяти лет. На ваш взгляд, как менялись гуманитарные интересы общества за этот период? Он была актуальной и в какой-то момент перестала быть актуальной? актуальной и в какой-то момент перестала быть актуальной?

— Я не скажу тут ничего нового. Есть уже устойчивое мнение насчет того, какова была динамика издания философской литературы у нас в стране. В первой половине 90-х ориентация в основном была на переводы. Со второй половины 90-х поток переводов постепенно уменьшался, появлялось все больше оригинальных текстов наших авторов. К сожалению, ни переводы, ни эти «оригинальные» книги не изменили ситуации в современной российской философии к лучшему. То есть иллюзия начала 90-х — что мы издадим, все что было хорошего на Западе, и у нас философия расцветет — себя не оправдала. Можно очень долге анализировать и пытаться понять, почему так произошло. То ли наше общество не было подготовлено, то ли не было достаточного количества талантливых людей, чтобы заниматься философией, то ли переводы выходили слишком фрагментарно и наше сообщество не получило целостной картины о западноевропейской философии XX века. В общем, причин было много, но факт остается фактом. Довольно скучно сейчас в философии. Те яркие люди, которые активно проявили себя в 90-е годы, постепенно отошли в тень, новых почти нет.

В основном это либо эпигоны, неумело воспроизводящие «птичий» язык фаворитов 90-х, либо приспособленцы, достойные лучших — советских времен. Сейчас, как мне кажется, такая замершая ситуация.

— Вы считаете, что бесполезно ориентироваться на переводы современной актуальной западной философии?

— Абсолютно бесполезно. Потому что они не приращивают совокупного знания, не приращивают интереса. Наверное, просто неясна роль философии сейчас — то есть зачем здесь, у нас, философствовать. Когда возникают какие-либо оригинальные философские тексты в Германии, Франции, США, то там понятно, зачем они пишутся: есть контекст, есть ярко выраженная дисциплинарность и реактивность. Когда они приходят на нашу почву, то контекст исчезает, они становятся просто текстами, которые содержат определенное знание. Для нас это знание, может, и любопытно, но вот что с ним делать? У нас нет дискуссионной среды. Где десятки философских журналов? Где сотни конференций? Некуда и негде развиваться.

— За те десять лет, пока вы издавали философскую литературу, вы следовали за тем читательским интересом, который уже был в обществе, или пытались сами его создавать?

— Мы пытались создавать. Мы издавали то, что было интересно нам.

— Но общество не поддержало…

— Нет, общество поддержало. Наши книжки раскупались. Но оказалось, что мы их издавали, продавали, но при этом феноменология, к примеру, в стране не развивалась. У нас как были Молчанов, Калиниченко и пара-тройка молодых, так они и остались. Только теперь эти молодые неумолимо лысеют и толстеют.

— А вам не кажется, что если ваш энтузиазм окончательно угаснет, то ситуация станет совсем бесперспективной?

— Не только мой, Я смотрю, что Саша Иванов тоже постепенно сворачивает интеллектуальную программу. И это печально, что «Ad Marginem» перестает играть роль флагмана актуальной философии. И я пока не вижу издателей, которые могли бы стать таким флагманом вместо «Ad Marginem». Но тем не менее сейчас есть несколько издательств, которые мне крайне интересны, например, «Праксис», «Логос» Никифорова и Чубарова. Я думаю, еще некоторое время они поборются за существование.

— Расскажите о фонде «Прагматика культуры», что отличает этот проект от того, что вы делали раньше? этот проект от того, что вы делали раньше?

— Принципиально отличает следующее: если раньше у меня было свое издательство, то сейчас я сотрудник фонда и выполняю ту программу, которая так или иначе связана с деятельностью фонда в целом. Фонд «Прагматика культуры» существует около года. У фонда несколько направлений. Есть « образовательные программы, в частности, мы окрыли кафедру под одноименным названием «Прагматика культуры» в Высшей школе экономики, на данный момент, наверное, одном из самых интересных вузов Москвы, и с октября начинаем там работу. На этой кафедре мы попытались собрать наиболее интересных представителей гуманитарной науки.

— Кого именно?

— Сложно быть здесь оригинальным. Ну, например, Доброхотова, Подорогу, Ионина, Филиппова, Куренного, всего в этом семестре у нас 11 курсов.

— Как будут называться курсы?

— Курсы будут называться так, как их назовут их авторы, но в той или иной степени они будут связаны с различными культурными практиками. Например, «Универсальные механизмы культуры» Доброхотова, «Феноменология времени и история субъективности» Молчанова, «Социология и психология денег» Ионина, «Экономика символического обмена» Долгина, «Наука как феномен культуры» Куренного, «Либидозная экономика» Зимовца и т. д. Фонд вообще занимается анализом рынка культурных продуктов, начиная от произведений искусства и предметов роскоши и кончая тем, что рубрицируется понятием «социология знания».

— Можно привести более конкретные примеры исследований?

— Можно. Вот темы уже утвержденных грантов: Илья Калинин «История культурного потребления», Тимофей Дмитриев «Современная американская социология культуры и британские «Cultural Studies», Юрий Автономов «Экономика переходных рынков», Екатерина Жорняк «Психология детства», Аркадий Блинов «Модели рациональности», Виктор Молчанов «Время субъективности и мир значений«, Михаил Маяцкий »Аргументация и множественность«, Ирина Великодная «Редкая книга. Рынок антиквариата».

— Каков практический выход этих исследований — это теоретическое знание или вы хотите влиять на ситуацию?

— Двоякая задача, безусловно. С одной стороны, надо ввести в оборот целый спектр научных текстов и методологий, которые не были (или были недостаточно) известны в нашей стране. Вообще вы понимаете, что исследования, связанные с потреблением, — это крайне актуальная, правильная, нужная задача на данной стадии развития общества. В последнее время нам были доступны лип: работы на эту тему некоторых западных мыслителей, скажем, Бодрийара или Джеймисона. Это были не научные исследования в собственном смысле слова, а скорее нонконформистские заклинания, впрочем, крайне полезные и бодрящие. Мы же пытаемся работать научными программами, изучающими рынок культурно потребления, — с фактами, со статистикой, с историческими анализами и социологическими данными.

— А как влиять?

— Это сложный вопрос. По крайней мере, если мы поймем, как функционируют эти рынки, то это уже хорошо.

— Скажите, вы считаете, что произведение искусства является только предметом потребления в современном обществе или же оно играет и какую-то другую роль? Или вас оно интересует только с точки зрения потребления?

— Это вопрос мировоззренческий, а вы его задаете директору издательских программ. Я не являюсь автором идеологии фонда (это задача руководителя фонда Александра Долгина, экспертного и научного советов). Как предмет исследования он интересует только с точки зрения его движения на рынке.

— Вы изучаете только отечественный культурный рынок или также европейский, американский?

— Пока мы заняты тем, что собираем, реферируем, анализируем, делаем обзоры западной литературы. На следующем этапе мы, получив представление о том, что сделано на Западе, будем проводить самостоятельные исследования.

— Как изменился культурный рынок в нашей стране последнее время? И изменились ли ценности?

— Вы смешиваете два понятия — жизненную ценность и рыночную ценность. Конечно, культурный рынок расширился, мы стали получать больше, чем, скажем, в советские времена, сейчас нам есть из чего выбирать. О мировоззренческиx же ценностях говорить сейчас я не готов. Нас интересует ценность во втором смысле, ценности немировозренческие, но имеющие в себе символическую компоненту.

— Потом все исследования онда будут издаваться?

— Структура деятельности фонда такая: мы выдаем стипендии и гранты на самостоятельные исследования. К слову казать, эти стипендии позволяют ученому спокойно существовать, занимаясь только исследовательской работой, не прибегая больше к бессмысленной трате сил на подработки. Тексты, возникающие в процессе работы стипендиатов, будем издавать.

— Вы считаете, что такого рода исследования будут интересны обществу, которое проявляет небольшой интерес к философии как таковой? к философии как таковой?

— Я думаю, что попыткой формировать новую исследовательскую область мы привлечем достаточно большое количество исследователей и просто заинтересованных читателей. Ведь, находясь в окружении культурного предложения, мы должны знать, что означает наш выбор, как именно делать этот выбор, что последует за нашим выбором.

— Вы не планируете создания какого-нибудь периодического издания, связанного с этими исследованиями?

— Зачем? «Логос» продолжает существовать.

— Он будет связан с фондом?

— Да, его финансирование будет осуществляться в значительной степени фондом, кроме этого его финансируют ВШЭ и частный меценат Андрей Хазин. И тематика в той или иной степени будет пересекаться с деятельностью фонда.

— Значит, концепция «Логоса» изменится?

— Начиная с этого года «Логос» увеличится в объеме. На треть он будет оставаться прежним классическим философским журналом. На две трети это будет издание, пытающееся работать с междисциплинарной проблематикой. Четыре ближайших номера «Логоса» на две трети будут посвящены темам «Город», «Деньги», «Потребление культуры» и «Кино».

— Какие книги в рамках программы фонда выйдут в ближайшее время?

— Первая книга, которая у нас вышла, это Вирилио, «Информационная бомба», совместно с издательством «Гнозис». Готовится ряд фундаментальных антологий. До конца года выйдет около 15 монографий и сборников статей. Среди прочего Бурдье, Жижек, Маяцкий, Аронсон, Кобрин, Шимов, Ремизов. Готовятся переводы Зомбарта, «Философии денег» Зиммеля. Наконец реализуется моя давнишняя мечта — начата серия «Интеллектуальные биографии», в сентябре выйдет книга Руднева о Витгенштейне, в ноябре Рудинеско о Лакане и т. д. Будет серия тематических рефератов западных авторов и, собственно, серия «Исследования по прагматике культуры». Плановые возможности фонда без привлечения дополнительного финансирования — 20—30 книг в год.

Беседовала Наталия Осминская