, Ирина Окунева

К содержанию

Валери Соланас. Манифест общества полного уничтожения мужчин

Пер. [с англ.] 0. Липовской. Тверь: Kolonna Publications; Митин Журнал, 2004.102 с. Тираж 500 экз.

Истории известно несколько манифестов. Самыми зна­чительными являются «Манифест коммунистической партии» и Манифест сюрреалистов. «Манифест общества полного уничтожения мужчин» (SCUM¹ Manifesto или Manifesto of the Society for Cutting Up Men) Валери Co-ланас является более специфическим текстом. Каждый из двух манифестов обозначил революционные изменения в жизни общества и в общественном сознании. «Манифест коммунистической партии» стал результатом критики классового буржуазного общества. Манифест сюрреалис­тов был тесно связан с открытием Фрейдом «бессознательного» и последующей критикой буржуаз­ных культурных и социальных идео­логий. Манифест Соланас также является критикой идеологий. Речь идет об идеологиях общества, в ко­тором доминируют мужчины. «Ма­нифест» Соланас вправе называть­ся манифестом феминизма. Форма манифеста предполагает радикальную критику основ суще­ствующего общества и бытующего представления о человеке. В нем провозглашается возможность со­здания совершенно иного, нового общества, в котором человеческое существо не было бы обременено предрассудками и эксплуатацией. В произведении Сола­нас основная характеристика нового общества вынесена непосредственно в заголовок: в новом обществе не дол­жно быть мужчин. Манифест всегда нацелен в будущее и оценивает настоящее с точки зрения становящегося но­вого человека. Одним своим названием манифест сви­детельствует о том, что радикальные изменения уже на­чались. Манифест принципиально противится датиров­ке. Подобно революции, он предполагает установление нового отсчета времени. Феминизм является прямым наследником марксизма и фрейдизма, обозначивших основные моменты критики идеологий в XX веке. Как и указанные движения, феми­низм вводит не снимаемое противоречие между двумя противостоящими сторонами. Снятие противоречия воз­можно только после установления нового общества и об­новления сознания, где нет буржуазии (или мужчин, или подсознательного). Коммунистическая и феминистичес­кая борьба за освобождение может длиться нескончае­мо, как и процесс излечения в психоанализе. Общеизве­стно, что целью психоанализа яв­ляется адаптация невротического или психотического субъекта к жизни в обществе. Таким образом, субъекту прививаются условности того же самого общества, которое и вызвало болезнь. Между «реп­рессируемым» субъектом и господ­ствующей идеологией существует глубинная и неразрывная связь. Насильственное преобразование общества и психики человека де­лает эту связь еще более очевид­ной. Реальные действия, осуществ­ляемые апологетами того или ино­го учения, на самом деле, хорошо укладываются в логику действий того, против чего они сражаются. Таким образом, революция в от­дельно взятой стране приводит к образованию новых элит; проработка подсознательных им­пульсов — к воспроизводству доминирующей репрессив­ной схемы; и попытка уничтожить отдельные особи мужс­кого пола — к укреплению авторитета потерпевших. В июне 1968 года Валери Соланас стреляла в Энди Уорхола, по­терявшего ее сценарий, и стала на пятнадцать минут зна­менита (что, по мнению Уорхола, должно быть осуществи­мым для каждого при помощи телевидения). В манифесте Валери Соланас можно различить несколь­ко составляющих, взаимодействием которых определя­ется структура текста.

Фрейдизм

Соланас по образованию психолог. В своем манифесте она постоянно неявным образом ссылается на фрейдистские представления об обществе и человеке. Однако в большинстве случаев эти представления подвергаются критике со стороны феминистки. Так, Соланас критикует положение о комплексе кастрации у женщины, выражающемся в зависти к пенису. Предназначение пениса — только в том, чтобы мужчина смог доказать самому себе, что он — мужчина. В реальности же, это понятие «муж­чины» пусто, лишено означаемого. В данном случае Со­ланас воспроизводит с точностью до наоборот фрейдист­ское понимание женского начала. У Фрейда женщина кон­ституируется на основе представления о мужчине. Однако по недостатку: женщина ощущает себя кастрированной, лишенной пениса. Таким образом, одной из основных характеристик женского начала у Фрейда является пред­ставление об «отсутствии пениса» и «зависти». Проблемы человеческой психики, как они были рассмот­рены у Фрейда, становятся чисто мужскими проблема­ми. Таким образом, портрет мужчины строится по схеме типичного невротика у Фрейда: мужчина всю свою жизнь терзается чувствами вины, страха, стыда; мужского «я» не существует; поведение мужчины подчиняется внешним авторитетам и инстанциям (внешняя проекция «супер эго»). Более того, эти институты оказываются выдуман­ными самим мужчиной, поскольку последний постоянно нуждается в контроле. Феминистка утверждает бессмыс­ленность существующих культурных и социальных инсти­тутов. Культурный и социальный релятивизм Соланас мож­но сопоставить с воззрениями Фрейда на природу рели­гии как на институт, способствующий сублимации либидо, и на вторичность культурных институций в целом. В основе мужской природы лежит желание составить одно с матерью. Мужчина пытается отстраниться от женского начала и от этого желания. Именно для этого он начина­ет изобретать институты и ценности. Соланас, так или иначе, транслирует фрейдистское представление о воз­никающем инцестуальном желании матери сыном. Ин­ститут семьи является одним из институтов, подвергаю­щихся наиболее резкой критике со стороны феминистки. Именно при помощи семьи воспроизводится схема по­давления женщины.

Биологизм

Несмотря на многочисленные заимствования и критику фрейдистских представлений, Соланас допускает, по край­ней мере, одну непростительную, с точки зрения психо­анализа, ошибку. Она начинает свои размышления с упо­минания информации, почерпнутой в биологии. И именно биологизм считается недопустимым в психоаналитичес­кой теории. Так, в письме Карлу Мюллер-Брауншвейгу² Фрейд упрекает Хорни, Джонса и других в том, что они смешивают психоанализ и биологию. Фрейд подчеркива­ет, что необходимо отделять психоанализ от биологии, равно как от анатомии и физиологии. Упрек касается как раз-таки психотерапевтов, занимавшихся женской психо­логией. Именно эту ошибку и допускает (а может быть, и намеренно вводит или не может не ввести) Соланас. Биологизм в рассмотрении общества является второй мощной составляющей взглядов Соланас. В книге Сола­нас о биологии речь заходит уже во втором абзаце: «муж­чина — это биологическая случайность: мужской ген Y — это недоделанный (женский) ген X» (с. 5). К тому же, мужчина — животное, низшее по сравнению с челове­ком. Соланас часто сравнивает мужчин с обезьянами, а также говорит об отсутствии к ним жалости, как если бы они были собаками. Автор манифеста характеризует все создания мужчины и его самого как «уродливые». Муж­чина представляется не только психически неполноцен­ным, но и физически больным. Отчасти с этим связаны надежды, которые она возлагает на науку и прогресс. Соланас говорит о необходимости прибегать к искусст­венному оплодотворению. Хотя, на самом деле, даже это не обязательно: она уверена, что наука способна спра­виться со всеми болезнями и победить смерть. Наука развивается медленными темпами только по вине муж­чин, которые заинтересованы в том, чтобы на Земле ос­тавались болезни и происходили войны. Соланас утверждает (исходя из некоторой мистической уверенности), что подтверждение женской природы муж­чины можно найти на биологическом уровне. Но, по край­ней мере, различие в анатомическом строении очевид­но. Мужчины обладают пенисом, который побуждает их постоянно стремиться доказать свое мужское естество. Как считает Соланас, мужчина, сделавший операцию по перемене пола, перестает доказывать самому себе, что он — мужчина, и обретает способность к новым, более глубоким переживаниям.

Фаллоцентризм

В психоанализе настойчиво проводится различение меж­ду физиологическими особенностями и половыми ролями у мужчин и женщин. Представление о «фаллосе» позво­ляет разделить функционирование метафоры отцовского начала и реальные физические отличия. Фаллическим может быть не только отец, но и мать. Для Соланас физи­ческое отличие мужчины от женщины (наличие пениса) и метафорическое представление мужского начала в соци­альной и культурной жизни представляются неразделимыми. Соланас исследует функционирование отцовского прин­ципа в обществе и констатирует, что все институты и цен­ности являются выдумкой мужчины. Их существование бессмысленно, они служат единственной цели — искусст­венному поддержанию авторитета мужчины. Соланас под­мечает патерналистские особенности дискурса культурного человека (мужчины): отсылка к мнению критиков и т.д. В представлении о «фаллосе» Лакан суммирует фрейди­стское представление об Эдиповом комплексе в формуле отцовской метафоры. Желание матери, с которой ребенок идентифицирует себя в качестве объекта, заме­щается именем отца. Это приводит к символизации при­сутствия/отсутствия матери. Возникает включение имени отца в представление о другом и возможность последую­щего доступа к фаллосу. Употребление метафоры отца сопровождается утратой возможности jouissance (наслаж­дения). Иными словами, субъект уже не может оставать­ся объектом jouissance другого. Отныне jouissance связано с объектом, обозначаемым «фаллосом» и становится сек­суальным удовольствием в прямом смысле этого слова. Для Соланас как раз-таки мужчина и не способен полу­чать наслаждение и для него секс не имеет смысла. С другой стороны, именно женщине доступно получение удовольствия, не связанного с именем отца. В своей ра­боте «Бог и jouissance женщины»³ Лакан констатирует у женщины наличие jouissance за пределами фаллоса. Jouissance используется здесь для обозначения той составляющей сексуальности, которая всегда находится в избытке, что находится вне и за пределами фаллического выражения, маркирующего половую идентичность. Подоб­ная jouissance присуща только женщине, тому «ее», кото­рое не существует и ничего не обозначает. Она может ни­чего не знать об этой jouissance, за исключением уверенно­сти в том, что она ее переживает. Это знание сопоставимо с мистическим, неподвластным описанию, знанием. В тексте Соланас женщина становится автономным са­модостаточным субъектом, не нуждающемся в присут­ствии другого. Однако, в случае Соланас подобное ис­ключение иного свидетельствует о возникновении пси­хотического бреда. Невозможность разделить реальное и выражение собственного бессознательного является характерным для психотического субъекта в общем, и для Соланас в частности. Таким образом, текст манифеста можно рассматривать как ритуальное действо и артику­ляцию бессознательного.

Ритуал манифеста У манифеста обычно нет автора. Манифест анонимен. Автором манифеста является небольшая группа людей. В этом отличие манифеста от воззвания, подписанного одним лицом. Анонимность предполагается самой фор­мой изложения. Если манифест пишется только одним человеком, то предполагают, что за ним, так или иначе, стоит группа.

В манифесте констатируется существующее положение вещей, а затем указывается на необходимость перемен. Говоря об «отбросах», Соланас упоминает горстку людей. Анонимность дает возможность не задумываться о том, кто, на самом деле, говорит. Текст манифеста говорит вовсе не то, что он говорит; он является магической формулой, призванной умножить силы того, кто записы­вал текст. Ссылаясь на общество, Соланас сама начина­ет верить в сказанное. Здесь, еще один раз, символи­ческое и реальное сводятся воедино. Язык же выполня­ет роль материального означающего, конституирующего реальность. Особенное взаимодействие с реальным, фор­мирующееся в тексте Соланас, дает возможность охарак­теризовать его как текст психотика. В тексте Соланас можно найти характерные психотические фантазмы, зат­рагивающие темы «избавления от мужчин», «спасения мира», «не-естественного способа размножения» и т.д. Соланас предполагает, что перемена пола делает возмож­ными изменения в человеческой жизни и во всем мире в целом. Для психотика символическое, то есть означаю­щая артикуляция, не отделено от реального, оно с ним слито. Бредовый рассказ становится управлением реаль­ным. Рассказ о мифическом обществе дает уверенность в том, что оно реально существует. Текст манифеста можно разделить на две части. Первая часть манифеста (значительно превышающая по объему вторую) посвящена мужчине. Здесь практически нет ни­чего, что могло бы служить характеристикой самих «от­бросов». Название сообщества, вынесенное в заголовок, не встречается практически ни разу. Первая часть де­монстрирует нам хоровод персонажей и реалий фаллоцентрического общества. Мы видим «хиппи», «голубого», «лидеров», «боссов» и т. д. В этих персонажах находят отображение определенные устремления мужчины — к отмене индивидуального права на женщину, конфор­мизму, потребность быть управляемым и т.д. «Мужчи­на» — это одна из масок, использование которой позво­ляет указать, что такое женщина. Таким образом, психо­тический субъект нацелен на то, что представляется ему реальным, однако вначале это реальное скрыто под мас­ками того, чем оно не является. В то же время, негатив­ные личины мужчины и социальные реалии, критикуемые Соланас, сдерживают рассказ, ставят рамки дискурса. Собственно «ОПУМ» появляется первый раз в разделе про сексуальность. Описание действий ОПУМ можно рас­ценивать как возникновение психотического бреда. Пер­вая часть представляет собой обозначение некоторых границ, вторая же — выражает устремление выйти за всевозможные пределы. «Отбросы» описываются как «докатившиеся до границ этого „общества" и готовые выйти за его пределы» (с. 70). Переход от первой части манифеста ко второй обеспе­чивается размышлениями о техническом прогрессе и размножении в пробирке. По мнению Соланас, контроль над размножением позволит сформировать чисто женс­кое общество. Автор утверждает, что мужчины боятся быть замещенными машиной. Более того, развитие об­щества ведет именно к тому, что мужчины окажутся не­нужными. Переход ко второй части следует из провозглашения уверенности в том, что мужчина, со всеми его многочисленными недостатками и ипостасями, может быть замещен анонимным механизмом, машиной-авто­матом. Однако, в данном случае, упоминание о безлич­ном механизме свидетельствует, скорее, о возникающей машинерии в психике самой Соланас. В одном из семинаров Лакан заявляет, что женщина — это симптом4. В манифесте Соланас симптомом является мужчина. «Мужчина» — это нарост самодостаточного женского существа. Более того, на мужчину переносится схема отношений матери к своему ребенку. Таким обра­зом, «мужчина» оказывается доступен для анализа в ка­честве объекта желания. Лакан замечает, что для женщи­ны дети являются тем, чем для мужчины — женщина; а именно, объектом «а», вызывающим желание. Соланас начинает рассматривать «мужчину» как отца и, более того, меняет местами мужскую и женскую роли. Автор манифе­ста рассматривает отношения женщины и мужчины с пря­мо противоположных лакановским позиций. Любые отно­шения женщины с мужчиной перверсивны. С ним ассоци­ируются «грязь», «заболевание», «дефективность». В попытке противостоять закону, навязываемому мужчи­ной-отцом, Соланас стремится занять исключительное по­ложение отца по отношению к своему семейству. Подоб­ная подмена предполагает установление нового закона, закона женского самодостаточного существа. На самом деле, подобный закон означает анархию, террор и отсут­ствие какого-либо закона. Соланас выступает за неподчи­нение существующему порядку и проведение террористи­ческих действий. Полагая «мужчину» иным, автор мани­феста, в то же время, лишает его существование какого-либо содержания. Она характеризует существо мужчины как «пустое», понятие «мужчины» как лишенное содержа­ния и сводит его к набору симптомов, от которых необходи­мо избавиться. Взаимодействие с иным превращается во взаимодействие с группой подобных: самодостаточных жен­ских существ. Подобная ситуация и обозначает возникнове­ние психотического бреда. Психотический механизм при­сутствует каждый раз, как человек оказывается охвачен очарованием своего собственного представления. Когда он смотрится в зеркало и принимает свой образ за него само­го и думает, что в нем нет ничего более того, что он там видит. Случай Соланас еще раз подтверждает вывод Фрей­да о зависимости паранойи и гомосексуального желания. Вступая в гомосексуальные отношения, Соланас постоянно находилась на грани того, чтобы оценивать иного в катего­риях своего собственного существования.

Форма манифеста имеет ряд особенностей, разделяемых всеми отдельными манифестами. Новый субъект, появ­ление которого провозглашается в манифесте, начинает формироваться уже непосредственно в тексте произве­дения. Он выражает определенное представление о ре­альном и отношение к реальности. Манифест Соланас свидетельствует о том, что манифест может стать риту­алом артикуляции бессознательного. Рассмотрение ма­нифеста должно начинаться с прояснения того, что имен­но предполагается как реальное. Только с этих позиций становится понятным значение предполагаемых измене­ний. Случай Валери Соланас демонстрирует, что иногда необходимость действий может быть не идеологической позицией, но выражением психотического бреда.

Ирина Окунева

¹ Scum (буквально): отбросы, очистки; the scum: отбросы (общества) [англ.).

²См.: Feminine Sexuality: Jacques Lacan and the ecole freudienne / Ed. by J. Mitchell and J. Rose. New York, 1982. P. 1.

³ Feminine Sexuality: Jacques Lacan and the ecole freudienne. P. 138.